Индивидуальный когнитивный стиль
Логика науки движет мыслью ученых не иначе как посредством “сетей общения”, открытых или скрытых (не вписанных в тексты публикаций) диалогов как на теоретическом уровне, так и на тесно связанном с ним эмпирическом.
Из этого не следует, что отдельный ум представляет собой лишенный самостоятельного значения субстрат, где сплетаются когнитивные “сети” (категории логики науки) с коммуникативными (оппонентные круги и др.).
По словам Эйнштейна, “содержание той или иной науки можно понять и оценить, не вдаваясь в процесс индивидуального развития тех, кто ее создал. Однако при таком одностороннем представлении отдельные шаги иногда кажутся случайными. Понять, почему эти шаги стали возможными вообще, можно лишь после того как проследишь духовное развитие тех индивидуумов, которые проделали решающую работу”.
В когнитивном стиле интегрируются: историологическое начало творчества, безразличное к уникальности личности, с одной стороны, и присущие этой личности способы выбора и обдумывания проблем, поисков решений и их презентации научному сообществу – с другой.
Так, например, для А. А. Ухтомского, как и для других строителей науки о поведении, основной метафорой служит термин “механизм”. Однако от технического механизма та система, под знаком которой трактовалось поведение, отличается множеством степеней свободы и способностью к саморазвитию.
Такой потенциал был заложен уже в преобладании множества афферентных, идущих от рецепторных аппаратов путей над весьма ограниченным количеством рабочих, исполнительных органов. Доминанта создается благодаря выбору одной степени свободы.
Но Ухтомский неизменно мыслил ее активность не только как выбор из множества наличных афферентаций, но и как сопряженную с построением новых интегральных образов, как проектирующую действительность, которой еще нет (“Проект опыта, идущий навстречу ему”).
Тем самым он, анализируя своеобразие биологических объектов, наделял их особой формой активности, впоследствии названной Н. А. Бернштейном детерминацией, “потребным будущим”, модель которого предваряет актуальное действие.
Монистический взгляд на человека и его место в природе сочетался в мышлении Ухтомского с принципиальным антиредукционизмом. По его убеждению, к каким бы глубоким сдвигам в познании мироздания ни вела новая физика (идеи которой он вносил в биологию), ни одна человеческая проблема ее теориями не объяснима.
Живая система характеризуется негэн-тропийностью: чем больше она работает, тем больше берет на себя энергию из среды. Самый могучий деятель – человеческий организм. Он способен дать “такой рабочий результат, такие последствия, которые на долгое время заставят вспоминать эту индивидуальность”.
С переходом в “мир людей” поведение, организуемое доминантой, становится качественно новым. Здесь каждый индивид самоценен, уникален. Личностное начало входит в творимую людьми оболочку планеты, названную Вернадским (посещавшим в 20-х годах лекции Ухтомского) ноосферой.
Но Вернадский определял ее по параметру интеллекта (отсюда и сам термин). Для Ухтомского же планетарное явление – это не только мысль, но и великое многообразие лиц, преобразующих мир энергией своих доминант и создающих в нем особую “персоносферу”. Здесь опять-таки сказалась одна из особенностей его когнитивного стиля – антиредукционизм.
Существенную роль играли его поглощенность двумя далеко отстоящими друг от друга, но в его творчестве неизменно сопряженными сферами, а именно сферой физико-технических представлений о мире и сферой нравственно-религиозных (христианских) ценностей.
Преодолевая подобную схему, он выдвинул приобретшую известность также и за пределами физиологии (в частности, у одного из слушателей его лекций, знаменитого литературоведа М. М. Бахтина) концепцию “хронотопа” как единства пространственно-временной организации процессов поведения (охватывающих в нераздельности интроцентральную нейродинамику и образ среды активности организма).
Внутренне-мотивационной духовно-нравствейной позицией Ухтомского была и его концепция “доминаты на лицо (т. е. личность) другого” в сочетании с понятием о другом человеке как “заслуженном собеседнике”.
Понятие “собеседования” означало не простой обмен речевыми знаками, но общение, имеющее личностный подтекст.
